Случалось ли вам когда-нибудь проходить лабиринты? Блуждать в них и реально заблуждаться, потом как будто находить выход и опять всё по кругу — блуждать, заблуждаться, находить выход. И наконец, выбраться. У древних греков и римлян под лабиринтом подразумевалось некоторое пространство, состоящее из многочисленных залов, дворов и переходов, расположенных по сложному запутанному пути, но все-таки с возможностью найти выход.
Мы предлагаем вам сейчас пройти танцевальный лабиринт Лики Шевченко и Марии Ермохиной. Только знайте, что рисунок этого лабиринта может меняться по ходу. Например, выстроиться в какую-то одну линию или схлопнуться до точки или всех вынести в параллельные линии. Но когда мы выберемся, уже не будем прежними. Хотите попробовать?
Наш первый проводник — ЛИКА ШЕВЧЕНКО.
Мы проверяли в разных источниках информацию о ней, и последняя строка её биографии в большинстве источников заканчивалась 2014-ым годом. А что сейчас происходит в жизни у Лики?
Лика: Последняя строка по-прежнему актуальна. Я и по сей день преподаю в ГИТИСе. Только, если вы помните, Алла Михайловна Сигалова сначала пригласила меня преподавать на магистратуру для хореографов, а сейчас добавилась ещё работа на кафедре режиссуры и актерского мастерства. Я преподаю современный танец актерам и режиссерам. С радостью согласилась на этот эксперимент, и теперь у меня за плечами уже несколько курсов выпуска. Так что история с ГИТИСом продолжается.
А вот с цирком на Цветном бульваре (Московский Цирк Юрия Никулина), где я очень долго проработала (наверное, с 2000-го года), в 2017-ом году мой контракт закончился. Думаю, это было правильное решение, потому что мне захотелось трансформации, пойти дальше. Но я не сжигала никакие мосты, мы очень хорошо расстались. На моем пути еще произойдет интересное пересечение с цирком, точнее оно уже появилось. Это Упсала-цирк. Новый формат и новые ощущения для меня, соединение инклюзивности и какой-то хулиганской истории. Если вы знаете, Упсала-цирк — это современный цирковой проект, где занимаются дети и подростки с особенностями развития. Недавно для этих ребят я провела мастер-классы. Мне нравится, что создатели этого проекта идут в такие лаборатории, где соединяют разные пласты и хотят это делать в формате спектаклей.
Еще я работаю в драматическом театре.
— В каком?
Лика: Это разные проекты. Перед пандемией меня пригласили в саратовский ТЮЗ как хореографа-постановщика в спектакль «Буря» по Шекспиру. В московском Театральном Центре “Вишневый сад” совсем недавно состоялась премьера спектакля «Волшебник изумрудного города», где я также была хореографом-постановщиком.
— Интересно, вы очень востребованы. Поделитесь секретом, как это происходит?
Лика: Пандемия поставила мир на паузу, но мне кажется, это не случайно. Потому что все привыкли торопиться куда-то, многим хочется, чтобы быстрее рождался продукт, и не редко это происходит без какого-либо понимания и осознания себя. Наверное, сейчас такое время, чтобы разобраться, куда стоит двигаться. Мне кажется, общество сегодня переполнено страхами, в нем много напряжения и жесткости.
Я не стремлюсь специально к постоянной востребованности. Но мне всегда нравилось работать в разных направлениях, так моя координация начинает очень быстро включаться и переключаться. И это касается как тела, так и восприятия мира.
Всегда перед новым проектом я спрашиваю себя – а что ты хочешь? Попробовать другой жанр, поднять планку, что-то изменить? Мои страхи также способствуют моему расширению, потому что, как и многие, я боюсь нового, неизвестного. Но думаю, что лучше сразу себе сказать — да, а потом уже разбираться.
И еще один момент, касающийся становления меня как личности. На моем пути с детства встречались люди, которые развивали во мне фантазера — придумывали истории, что-то всегда пробовали, эмоционально откликались на происходящее. И вот этот внутренний суп со временем стал во мне тоже созревать. Фантазия важна для ребенка. И мало того, важно, чтобы ребенок не носил это в себе, а еще умел делиться. Когда человек свободно начинает двигаться по жизни? Когда он комфортен себе, то как он заходит в пространство, что видит и чувствует.
— Так все-таки откуда у вас появляются новые проекты: вы их сами как-то инициируете или они сваливаются буквально на вашу голову?
Лика: В то время, когда я училась в Челябинске, была довольно сложная атмосфера: хореографы и руководители театров транслировали только себя, про возможности развития других артистов, мало кто из них думал. Но вот однажды я пришла домой, а у меня буквально в двери оказалось приглашение в театр Ольги и Владимира Пона. Я была счастлива, мне повезло, потому что у них освободилось место (девушка ушла в декрет). И вот когда я работала уже в труппе, мне очень захотелось выразиться самой. Это было сложно. Я проходила через худсоветы и отстаивала свои идеи.
И хочу подчеркнуть, что очень важно отстоять свои идеи в самом начале, увидеть собственный путь, чтобы потом вселенная начала просто слышать тебя. Ничего само собой не происходит. Должны быть желания, мечты, внутренняя воля.
Наш второй проводник — МАРИЯ ЕРМОХИНА.
— Мария, в твоей биографии тоже много строк с разными направлениями. Ты занимаешься танцем на стыке искусств — музыки, спорта, видео?
Мария: В детстве мои родители попытались внедрить меня в художественную гимнастику, но эта попытка особо ничем не увенчалась. В 13 лет я оказалась на съемочной площадке, просто помогала знакомым на съемках клипа. И затянуло меня это лет на семь. Именно там я поняла, как можно рассказывать истории и мне безумно захотелось рассказывать их только этим способом. Этим — не с точки зрения шоу бизнеса, а с точки зрения максимального вовлечения арт направлений: хореографии, кино, живописи, музыки, — все, что заключено в невербальные средства высказывания.
Я ездила с артистами по гастролям, была менеджером, администратором, директором, чего только не делала. На тот момент мне это действительно было ресурсно нужно и ценно. Мне нравился процесс производства: стадион, артист, и несколько тысяч человек слушают его музыку, смотрят видео проекцию на заднике сцены, и ко всему этому ты имеешь прямое отношение. А потом еще крутишь в голове – как отснять бэкстейдж, организовать пространство для взаимодействия с прессой.
Это были те моменты юношеского максимализма, когда ты считал свои усилия чем-то невероятно важным. Потому что я очень хорошо это помню, мне нравилось находить талантливых людей и помогать им состояться, развиваться в творчестве.
Но однажды мне самой захотелось танцевать, я даже не знаю, почему так получилось. Всё очень легко давалось, будто я свернула в нужную сторону. И вот как-то раз попадаю на небольшой кастинг, в состав мини труппы певицы Мадонны для презентации ее нового фитнес клуба. Вот тогда я влюбилась в танец абсолютно. Каждый концерт Мадонны это шоу, пусть для кого-то и противоречивое, но созданное как супер театр, в котором любая песня — отдельная история, заставляющая вас о чем-то задуматься.
Впервые я переключилась от продакшена на непосредственно хореографию, занималась у нескольких замечательных педагогов. Вспомнился и мой гимнастический опыт, поскольку моя спортивная база была заточена на выправку юных спортсменов, мое обучение давало мне понимание классических канонов. Сейчас я преподаю. И здесь всё должно быть честно, для меня ценно сначала что-то накопить, собрать информацию, опыт, а потом делиться своими ключами, которые когда-то ты открыл.
— А какие ещё пути в искусстве ты для себя открыла?
Мария: На одном из очередных танцевальных кастингов я отчетливо увидела, как все борются за первую линию, но себя поймала на мысли, что у меня подобного импульса и желания нет. Я увидела другое, сколько одновременно талантливых танцовщиков находится в этой аудитории. И мне снова стало интересно, а что за кадром. Я снова стала задумываться о том, скольким танцовщикам я могу дать работу и возможности для реализации. Мне не хотелось конкурировать с ними как коллеге, напротив, мне захотелось с кем-нибудь из них посотрудничать.
А два года назад случилась видеография, мне просто стало интересно. Мы по-разному смотрим и воспринимаем сценическую хореографию и видео танец. Видео графия в танце – это особый вид чувствования артистов, когда через объектив следуешь за ними, сливаешься и порой даже ведешь. Это такая коммуникация, когда рождаются самые честные продукты.
Спасибо. Интересно. Ну, что, никто ещё не запутался из читателей? Кажется, пути наших героинь хоть и витиеватые, но вполне ясные. Давайте узнаем, а как же их дорожки все-таки пересеклись?
Лика (обращаясь к Марии): Интересно услышать твою историю.
Маша: Давай я начну, а ты продолжишь.
Я очень хорошо помню класс Лики, на который однажды попала, он длился 2 или 3 дня. Она давала настолько классные ключи, что получались очень точные попадания, это был такой приятный и хороший темп, и супер доверительная атмосфера, когда ты понимаешь, это — твоё. Не только потому, что закрывает твои текущие вопросы, которые отзываются в тебе как в танцовщике, но и как в личности. Класс Лики заканчивался, и все только ходили и спрашивали, как попасть к ней на индивидуальные занятия. Мне захотелось подойти попрощаться и, черт возьми, тоже задать ей этот же вопрос. И вот я вижу, толпа расходится, подхожу к Лике, она поворачивается и говорит: “А вот с тобой я бы поработала!”
Лика: Ого, я этого не помню, представляешь! Это интересно.
Мария: Я спросила тебя, почему?
Лика: И что я ответила?
Мария: Ты сказала, что во мне есть тишина.
Лика: Это очень интересно. Но глубже мы уже пересеклись на модуле, который организовала Вероника Чернышева. Он длился несколько месяцев, почти полгода. Вероника предложила мне сделать этот эксперимент. Почему? К сожалению, система образования у нас сейчас просто разрушена. Многое в ней надо менять. Пересматривать и педагогический состав и программы. Сейчас работают отдельные личности, которые могут вас научить, в чем-то перенаправить или переключать.
Наш модуль предусматривал занятия с погружением, при условии, что 2 полных дня в неделю, с утра до вечера, участники посвящают обучению. И также одним из обязательных условий было — сделать свою работу и выйти с ней на сцену. Люди пришли очень разные, каждый абсолютно в своей системе координат. Все, кто дошел до конца, вышли со своими работами. У кого-то это была законченная речь, у кого-то перформанс, у кого-то высказывание. Так мало того, ребята сдружились, сделали дуэты друг на друга, и много экспериментировали.
Мария: Да, мы возили потом эту постановку на фестиваль RIGA/ON. И очень здорово, что показали ее на разных площадках. Да и сама по себе работа со временем тоже трансформировалась.
Лика: Продюсер в Маше всегда был, я это увидела, когда мы анализировали работы, у нее чувствовалась четкая позиция. Продюсирование — широкое поле, но здесь не хватает людей, которые способны делать смелые шаги и привлекать нужные ресурсы.
Теперь уже понятно, что ваши пути пересеклись не только на классах, вы придумали совместную танцевальную резиденцию, которая состоится в феврале 2021 года. Расскажите подробнее о ней.
Маша: Да, мы проведем 6 дней, 5 из них рабочих, в экопарке «Ясно Поле». Резиденция «Sensitive Movement Lab» состоит из трех направлений, связанных между собой.
Здесь мы позволим себе ненадолго прервать рассказ Марии и обратить ваше внимание на довольно часто встречающееся слово в её речи — это слово “ключ”. Поэтому вместо подробного описания мы решили посчитать сколько и какие “ключи” собираются передать участникам резиденции Лика и Мария. Ведь мы тоже можем менять правила игры в этом лабиринте. Уверены, это вас не запутает, скорее напротив, сохранит время. Цитаты, разумеется, прямые.
♪ Резиденция — это возможность человеку приехать и погрузиться в состав команды, которая на время пребывания становится полноценной танцевальной труппой, перед которой стоит определенная задача. Это люди, которые встретились только что и в этом своеобразный челендж как для профессиональных, так и для начинающих танцовщиков (у каждого, понятно, по разному будут закрываться свои задачи).
♪ Когда мы влюбляемся в танцовщика? Когда замечаем уникальный стиль, характерный только ему. Это можно назвать и паттерном артиста. Так вот, когда человек попадает в нашу резиденцию, он несет с собой весь свой бэкграунд, всё, что у него есть сейчас, но с готовностью взаимодействовать и принимать такие же базовые настройки других участников. Вот, с чем мне очень хочется поработать.
♪ Резиденция — это всегда удаленное от города место, не танцевальный зал, куда можно прийти и уйти. Это как будто ограниченное, но очень живое и гибкое пространство, в котором ты находишься определенное время. Кстати, наша первая резиденция проходила в Греции, в 2019-ом году. Вторая и теперь уже третья пройдет в экопарке «Ясно Поле», который нам очень нравится.
♪ На резиденции люди смогут ощутить себя в интенсивной работе, где отпадает всё лишнее.
♪ Утро резиденции начинается с класса по body condition, который предполагает, что мы тянем тело, простраиваем структуру, задействуем все необходимые точки взаимодействия со своим телом, с партнером. Абсолютно мягко и закрывая текущие задачи: кому-то нужно сделать более мобильные суставы, у кого-то очень тугие мышцы. Тысяча разных вопросов, которые будут закрываться индивидуально.
♪ Настроились. Дальше технический класс, который длится уже 2 часа, и где происходит знакомство с основным человеком резиденции – с хореографом.
♪ Идея в том, что у каждой резиденции свой хореограф. Первые два сезона вела Виктория Арчая, на третий я пригласила Лику. Вместе с хореографом мы создаем общую конструкцию с нуля. И в этом смысле, несмотря на ярко выраженные паттерны и таланты участников, всем предстоит пережить момент притирки внутри группы.
♪ После обеда лаборатория — класс, который позволит через ряд соматических и импровизационных практик прокачать задачи, поставленные перед группой хореографом. Лабораторию ведет Екатерина Акимова, тонкая и чуткая в своем взаимодействии с танцовщиками. Она очень четко реагирует на изменения в группе, что важно, т.к. все участники находятся в живом процессе. Это все дает нам возможность максимально простроить внутреннюю коммуникацию, чтобы быть продуктивными в постановке хореографии.
♪ Финальная работа — это хороший закрывающий целостный маневр. То поле, в котором не надо бояться ошибаться и использовать этот шанс, чтобы задать в первую очередь себе каких-нибудь интересных вопросов.
♪ Задача нас, как организаторов, аккуратно вытолкнуть людей из зоны комфорта и поймать их. Мы несем ответственность за то, что происходит внутри с людьми.
— Лика, а какие у вас ключи?
Лика: Когда мы все появимся там, в резиденции, это и будет момент, в котором все наши вопросы и вибрации проявятся, и мы соединим фокус внутреннего взгляда с тем, что вырвется наружу. Собственно тема резиденции — пауза, о которой мы говорили раньше. Что такое пауза? Сколько в ней времени, сколько в ней объема? Это либо какой-то вопрос, уходящий ещё глубже, та память тела и вопросы, которые всегда около меня. Либо это некий замкнутый круг, который нужно разорвать, чтобы выйти на новые вибрации и идеи. Я думаю, на резиденцию приедут те люди, которые нужны этому пространству. И мне будет очень интересно, кто же притянется.
— Но, кажется, профессиональные танцовщики всегда слабо притягиваются, прямо скажем, предпочитая зарубежные классы. Или это не так?
Лика: Когда я ушла из театра «Балет Москва» в свободное плавание и стала делать собственные проекты, передо мной встал вопрос, как работать с профи? Это было сложно, и вместо того, чтобы получить творческое созидание, я получала опыт психотерапевта. Потому что когда работаешь с уже состоявшимся артистом, очень сложно добраться до простоты, до настоящей простоты человека. Мне казалось, будто я убиралась во внутренних комнатах. И сначала там надо было создать чистоту, пустоту, а оптом уже медитировать и намагничивать пространство.
Весна священная. Театр «Балет Москва» 
На каком-то этапе я подумала, что лучше взять человека, с которым как на белом листе, можно было бы нарисовать то, чего бы мне хотелось как хореографу. Был и такой опыт. Я сравнивала их, и, кажется, столкнулась с другой проблемой – у молодых один спектакль, второй, третий, четвертый, в результате наступает коллапс. Наелись, и нет времени прожить этот опыт полноценно и подняться на новый уровень.
Меня часто спрашивают, как я сейчас работаю, как ставлю спектакли. Скажу так, на каком-то этапе мне перестала быть интересна драматургия, свою ли или чужую историю переносить в тело. Потом стало не интересно находиться в пространстве современного танца, захотелось стереть свои паттерны, внутренний накопленный опыт. Иногда я просто удивлялась, как можно так быстро ставить один спектакль за другим. Но секрет в том, что все они создаются в одном и том же ритме. Именно поэтому так важно заходить в другие пространства.
Когда приходит личность, не важно, с каким опытом за плечами, хочется каждому помочь зазвучать. Сейчас такие интересные наложения! Например, многие бальники уходят в вог, народники — в контемпорари. Любопытная многослойность получается. И профессиональным танцовщикам неплохо было бы заполучить другую музыку внутри себя.
Мария: На резиденции нужно быть готовым к тому, что привычные способы работать могут быть подвержены пересмотру.
Лика: Я бы сказала, мы будем слушать и слышать — своё тело, не отрицая ни себя, ни других, и жить в большом пространстве. Быть чувственными. Это важно сейчас. Когда ты включен, ты всегда сможешь быстро среагировать в нужный момент.
— А где будет показана постановка?
Мария: Её жизнь после создания продлится в видео формате. Для участников резиденции она станет частью портфолио. И к тому же, все получат опыт создания танцевального видео. Задача видеографа заключается в том, чтобы зафиксировать и поймать лучшие моменты постановочного процесса. Напомню, на резиденции нет кастинга, какого-то специального отбора. Мы все будем в равных условиях.
Похоже, тот, кто доберётся до танцевального лабиринта Марии и Лики, не будет уже прежним. Как минимум, Новый, 2021-й год, что бы он нам не сулил, стоит начинать с таких перемен!
Ваш билетик в резиденцию ЗДЕСЬ
©фото — Владимир Луповской 
©Фото обложки статьи — Серж Головач
Интервью подготовила Светлана Польская
