Всем привет из женской тюрьмы графства Кук! У меня все хорошо, сокамерницы веселые 😉 Уже всего через 10 дней завершится мой контракт в театре Форт-Майерса, «Чикаго», и я попрощаюсь с полюбившейся мне Каталин Ханьяк (Katalin Hunyak), не знающей английского венгеркой, приговоренной к казни за убийство своего мужа. 3 недели репетиций и 7 недель по 9 шоу каждая – «Чикаго» всегда был моей мечтой, и здесь, в Форт-Майерсе, она начала сбываться.
Известная в России версия «Чикаго» имитирует бродвейскую постановку 1996 года, которая по сути является возрожденной версией оригинала 1975 года. В новой версии сценарий претерпел некоторые изменения (незначительные, были добавлены или же вырезаны некоторые сцены, слегка изменены некоторые диалоги). По большей части изменился имидж мюзикла, был произведен своеобразный «ребрендинг», сделавший мюзикл визитной карточкой и самым долгоиграющим бродвейским мюзиклом (в течение 21 года мюзикл играют на Бродвее 9 раз в неделю). Минималистические декорации, черные костюмы, оркестр на сцене – знаменитые черты, отличающие «Чикаго» версии 90-х.
Во всех музыкальных театрах Америки «Чикаго» ставят с завидной частотой, в зависимости от того, права на какую версию шоу (1975 года или 1996) театру удалось заполучить. Лишь музыка остается неизменной. Театр, в котором сейчас работаю я, ставил оригинальную версию шоу, и поэтому костюмов у нас много (и они очень красочные), а декорации – плод фантазии местных дизайнеров.
Кажется, что сюжет мюзикла знают практические все, даже те, кто далек от театра – во многом благодаря фильму с Ричардом Гиром (Билли Флинн), Кэтрин Зета-Джонс (Вельма Келли) и Рене Зеллвегер (Рокси Харт). Открытием для меня стал тот факт, что либретто мюзикла основано на реальных событиях – а точнее, заметках чикагской журналистки Морин Даллас Уоткинс, описавшей в своей колонке два не связанных между собой судебных процесса 1924 года (и впоследствии написавшей и поставившей на их основе пьесу в 1926 году). Так что осужденные за убийства своих мужей/любовников водевильные старлетки Вельма и Рокси имеют реальные прототипы, как и второстепенные героини – их соседки-заключенные.
Специфика нашей постановки «Чикаго» в том, что наша Вельма Келли является и нашим же хореографом (и к тому же мамой двух малышей 2х и 4х лет, что делает ее в моих лично глазах фигурой героической). С хореографией команда создателей каждой постановки «Чикаго» обращается вольно — конечно же, если не куплены права на бродвейскую версию 1996 года, хореография в которой – Боб Фосси под редакцией Энн Рейнкинг (Ann Reinking). К счастью, вкус нашего хореографа оказался практически безупречным – она ловко жонглировала классической джазовой лексикой и аккуратными цитатами из хореографии Фосси, при этом давая нам некоторую свободу. К примеру, если в какой-то момент у меня было соло на одну «восьмерку», она просто задавала тему, «вращения» или же «разноуровневые позы», а дальше доверялась моего выбору, тому, как мне удобно двигаться. Я лично всегда ценю долю импровизации в материале, это позволяет пробовать что-то новое каждое шоу. Или же найти свой идеальный рецепт наполнения конкретного момента хореографией и игрой.
Из всей нашей труппы я, пожалуй, единственная позиционирую себя как танцор; подавляющее большинство моих коллег – мюзикловые актеры, так называемые “triple threat” – значит, они танцуют, поют и играют с практически одинаково высоким уровнем мастерства. Может, с этим и было связано большое количество свободы, которую дала мне хореограф. Однако, по сравнению с «Пиппином» моя роль включала в себя монологи и диалоги (на венгерском, по-английски моя героиня знает лишь два слова, «Not guilty»), драматическую сцену повешения с самой настоящей петлей и даже разные стили танца. Так, в номере “Razzle Dazzle”, в котором проныра-адвокат поет о том, что судопроизводство – это тот же цирк, я – балерина, да еще и к тому же танцую с реквизитом, солнечным зонтиком. Дополнительный челлендж к пируэтам из пятой позиции и существенная поддержка для променада в аттитюде! А в целом, атмосфера по сравнению с «Пиппином» поменялась незначительно — и это оправдано: Боб Фосси поставил «Чикаго» всего через три года после «Пиппина», и, хоть тона и приглушены, основные принципы его взаимодействия со зрителем сохраняются. Все так же ломается «четвертая стена» (наш режиссер даже придумал отправить нас в антракте в костюме репортеров с конца первого акта общаться со зрителями, задавать им каверзные и скользкие вопросы по сюжету мюзикла); сатира и провокация остаются главными движущими силами действия; члены ансамбля по-трикстерски перевоплощаются из номера в номер. Мое шоу выглядит примерно так: завсегдатай speak-easy бара в Чикаго 20-х в All That Jazz – заключенная венгерка в Тюремном Танго (Cell block Tango) – шоу-герл с белыми веерами в All I Care About is Love, главном номере Билли Флинна (кстати, у нас его играет самый настоящий оперный певец) – репортер Чикагской газеты в комичном They Both Reached For The Gun – приговоренная к повешению венгерка – СРАЗУ ЖЕ – балерина/принцесса цирка в Razzle Dazzle – Фемида в зале суда – и снова к началу шоу, All that Jazz. Не соскучишься. Мой однозначный любимчик среди номеров и образов – это Тюремное танго. С моими пятью сокамерницами мы проживаем эту энергетически заряженную историю о женской солидарности, при этом моя героиня, венгерка, переживает, на мой взглад, самую яркую палитру эмоций во время этого номера. В то время как остальные девушки могут по полной программе наслаждаться агрессивно-разнузданно-сексуальным образом, я скачу между растерянностью, отчаянным языковым барьером, стремлением подражать, злостью на несправедливость и, конечно же, унисоном “He had it coming”! “Он сам нарвался”, как перевели у нас в начале 2000-х…
Публика принимает на «ура» — на последнюю неделю шоу билетов уже нет в принципе, есть только листы ожидания. При этом многие люди, оказывается, не совсем готовы к тому, что представляет из себя «Чикаго» — сексапильность, сатира, адюльтер, убийства, судебные произвол и прочие радости жизни.. По ту сторону рампы же «Чикаго» ощущается как веселая вечеринка в кругу близких друзей. Очень надеюсь, что моя дорога в этом мюзикле только началась, и что мне доведется попробовать на вкус и другие версии этого легендарного шоу.
Уже совсем скоро я окажусь в Нью-Йорке в разгар сезона кастингов, о чем и планирую следующий пост! А пока я там, где the gin is cold but the piano’s HOT! Всем джаз!!
