В нашей стране самый популярный жанр — это…..
— Расследование.
Анализируя прошедший год и подводя его итоги, мы обратили внимание на один факт, который никто не мог не заметить. Это когда абсолютно все оказались в абсолютно одинаковой ситуации. Локдаун для танцовщиков или «тишина», как назвала этот период Тереза Рут Говард (редактор журнала Dance Magazine, примеч. редакции), — одна из самых трудных вещей, потому что потребность двигаться — это ключевой компонент индивидуальности танцовщиков.
И что же мы решили расследовать в этом неопровержимом факте?
Мы выбрали одного хореографа, танцовщика и педагога (это всё один человек!), как и все, оказавшегося под домашним арестом. И который (внимание!) проявил подозрительную активность, как написал бы вам Инстаграм, если бы хотел вас заблокировать. Потому что нас-то под конец года Инстаграм без шуток заблокировал, мы начали уже второе расследование.
Но вернемся к нашему герою, который, как нам кажется, продемонстрировал супер предприимчивость во время карантина. Уже есть версии, кто это?
Тогда подсказка. Не говоря о различных коллабрациях и многочисленных появлениях в совместных эфирах, за время карантина он создал три своих собственных проекта. Кстати, тогда же мы и взяли у него интервью, совершенно не подумав о том, что уже через пару дней оно не будет таким уж эксклюзивным. Вышеперечисленные факты этому поспособствовали.
Вторая подсказка нужна? Слушайте дальше.
Мы так прямо и спросили его: откуда такая деловитость? Это ваш темперамент или профессиональная позиция? И получили вот такой ответ:
«Мне стало сразу понятно, что кризисные времена первыми на себе почувствуют артисты. Именно они перестают быть нужными в самое первое время кризиса, потому что людям в этот момент не до зрелищ, а до хлеба. И для меня такой вопрос тоже возник: нужен ли я кому-то, нужно ли моё творчество? Я стал копать, потому что стою на тезисе — искусство помогает идентифицироваться человеку, кто он и зачем пришел в этот мир».
И вы знаете, все три проекта нашего героя касались довольно практических моментов для танцовщиков. Первый — про то, как не задеревенеть во время домашнего ареста. Сам герой назвал его духоподъёмным, оздоравливающим, помогающим осознавать свое тело и устанавливать положительные вибрации. Второй — живое выступление (не в записи!), но при этом по законам онлайна. Наша редакция была в числе тех, кто оценил эту затею положительно, хотя мы знаем, как онлайн показы не воспринимаются профессионалами серьезно.
Нас тогда поразило, что в онлайн режиме тоже может возникать театральный эффект, когда ты начинаешь верить в ту реальность, которую тебе показывают.
И наконец, третий проект — про то, как хореограф находит своего артиста или артист находит своего хореографа. И возникает творческая химия и новый продукт.
Догадались?
Да, это Владимир Варнава с его проектами «Утренний Варнава», первым в Инстаграме гала-концертом «Священный карантин» и совместной работой с Марией Хоревой «Полтора квадратных метра».
Мы уверены, про первых два проекта вы много слышали. Наше новогоднее расследование касается третьего — совместной работы Владимира и Марии «Полтора квадратных метра». В том самом неопубликованном интервью мы попросили Владимира Варнаву рассказать об этом проекте:
«Проект с Машей — моя профессиональная история. До этого я практически не знал её. Видел несколько раз в театре (в Мариинском театре, примеч. редакции), и мне было интересно, смогу ли я создать коммуникацию с девочкой, про которую практически ничего не знаю. Я знал только, что у неё хорошие балетные данные. И меня очень обрадовало, что за это время мы подружились с Машей, и мне уже не так всё равно, не безразлично, я чувствую, что это человек, который со мной связан, и мне не хотелось заканчивать репетиции с ней».
Идея проекта в том, что даже находясь в ограниченных условиях, танец должен продолжаться, пробиваться к солнышку. Я подумал, что у каждого в квартире есть полтора квадратных метра (он может себе их найти). Бродский меня потом переубедил, что у каждого найдется и «Полторы комнаты», так что — работать можно.
Правда, я думал, что карантин закончится раньше, и за пару недель мы поставим номер из 2-ёх частей. Первая — внутри воображаемого квадрата, часть про тесноту границ. Вторая про то, что человек эти границы осваивает, встаёт на ноги. А третья часть, как человек спокойно из них выпархивает, потому что принял их. Она должна была быть поставлена на свободе.
Границы — это графика, и я решил, что здесь нужен именно балетный артист, молодой, но опытный. Хотя, опыт даже не важно. Молодой, чтобы он был материалом, чистым холстом, который я смогу наполнять. Оказалось, что Маша хорошо и быстро учит, принимает информацию, при этом не сопротивляется, что было важно. Получился 9-минутный балет, и я надеюсь, что когда-нибудь премьера состоится в театре, надеюсь, Мариинском».
Ещё мы поинтересовались у Владимира, какое место занимала в этом процессе импровизация. И, конечно, было невероятно увлекательно следить за открытыми репетициями Владимира и Марии, которые шли онлайн. То, как хореограф объяснял задачу, какие слова для этого находил, как режиссировал идею — отдельная радость наблюдать.
А вот ответ Владимира:
«Все по-разному происходит. Я могу 90% взять от танцовщика, моё эго это не беспокоит. Задача хореографа проявить артиста, можно что угодно придумывать, но если танцовщик не качает, то это бессмысленно. У Маши прекрасная балетная школа, но мне надо было её научить и своему языку. В данном случае я видел очень хороший материал, из которого могу лепить от и до. Но на последней репетиции я уже вбрасывал Маше возможности для самостоятельного выбора. Она была открыта к этому, и в этом её прелесть».
Наступает момент истины в нашем расследовании, потому что задавая Владимиру следующий вопрос, у нас были все шансы поймать хореографа. На чём? — На «русском авосе», как говорится!
Вопрос: Как вы подбирали музыку к этой работе? [Напомним, для танцевальной постановки Владимир выбрал композицию знаменитой британской рок-группы Led Zeppelin «In the Light»].
Ответ Владимира:
«Вообще, вся музыка ко мне приходит случайно. Я редко её ищу. Когда мы делали гала-концерт, мой ближайший друг и товарищ из Израиля — Володя Дорохин попросил немного подсказать ему. Я посмотрел его номер, Володя взял саундтрек к фильму «Дорога перемен» композитора Ньюмана (Томаса Ньюмана, примеч. редакции). Это кинематографичная музыка, и она обязывала. Поэтому я решил найти композицию сам, забил в поиск, который мне выдал другого Ньюмана — Рэнди Ньюмана (американский певец, аранжировщик, кинокомпозитор и пианист, примеч. редакции). Услышав его блюзовую композицию и ещё такой характерный прокуренный голос, я понял — это то, что нам нужно.
И точно также ко мне пришла музыка Led Zeppelin. Где-то я услышал: сначала мне понравились её этнические звуки, а потом переход в рок времён моего папы. И ещё я очень верю во все случайности. Название «In the Light» — в точке света, в центре внимания. Я услышал в ней идею того, что движение идет из темноты к свету, из узости пространства к широте. Свет – это как пространство, как просвещение, как мысль. Эта музыка пришла ко мне сама».
А теперь, дорогие друзья, воспользуемся одним из приемов расследования — сопоставим факты.
До музыкального критика мы не добрались (пока!), а вот такого же предприимчивого молодого музыканта — Олега Токарева (студента, уже практически выпускника, Института музыки, театра и хореографии РГПУ им. Герцена, Спб.) спросили, что он слышит в музыке «In the Light» Led Zeppelin?
«Led Zeppelin — умные чуваки, которые умели в 70-ые годы 20 века делать роскошную музыку по нынешним временам. Они экспериментировали со звучанием, искали новые веяния, новые средства выразительности, новые музыкальные краски в жанре. Их музыка определенно выросла из эпохи, в которой много экспериментировали со звуком. Если вспомнить тех же самых Pink Floyd (они творили в то же время), это будут абсолютно разные течения, но почему-то я думаю, что их творчество взаимопроникало друг в друга.
В моем случае, с Led Zeppelin я менее резонирую, чем скажем с Pink Floyd. У Led Zeppelin есть свои крутые моменты, например грандиозное вступление к песне «Kashmir». Но что касается данной вещи — «In the Light», я сразу обратил внимание на её экспериментальность, потому что там есть синтезаторы и такой интересный звук, который, как я прочитал, возникал от того, что по гитаре проводили смычком. То есть гитару использовали как скрипичный инструмент.
И надо отметить длинное вступление этой композиции с использованием моей любимой темы в последнее время, одного из так называемых ладов народной музыки. Почему-то эта часть (вступление), если сопоставлять её с сюжетом, представилась мне на фоне горного пейзажа. И потом уже из-за этих гор появляется какая-то космическая история, когда начинает звучать электронный голос, возможно, тема полета над пространством.
Мне кажется, вся эта композиция — попытка создать что-то медитативное, хотя в ней есть и шумы и тяжелые роковые части, но в целом, она больше про созерцательность, нежели про что-то драйвовое и заводящее стадионы. Думаю, подобную атмосферу вполне можно почувствовать и от созерцания индустриального пейзажа. В этой музыке я вижу звуковой потенциал и исполнительскую энергетику».
Так, кажется, наше следствие зашло в тупик! Что будем делать? Факты сопоставляются, но не связываются.
Вывод один — делайте вывод сами! ;)))))
Для начала, ответьте себе на этот вопрос — а как подбираете музыку к своим постановкам вы? Уверены, это будет интересное путешествие по собственному сознанию.
И вот ещё отличный вывод из уст нашего героя — Владимира Варнавы:
«В ролях я люблю путешествовать в разных качествах, как участник хип-хоп группы, акробатического театра, как хореограф в перформансе, балете, в современном танце. Могу выступать в подвале, а на следующий день на сцене театра, — меня это не беспокоит, лишь бы работать. Я очень люблю реинкарнацию творческую и получаю от нее удовольствие».
Wood Rabbit | M.ART present: CONTEXT Diana Vishneva
С Новым годом! Творческих вам проявлений!
©Изображения: рисованные герои из мультфильма «Следствие ведут Колобки», созданного режиссерами Александром Татарским и Игорем Ковалёвым.
Редакция Dozado
