О IV-м фестивале «Протеатр. Международные встречи». ЦИМ, 10-13 февраля 2018 г.
Уже в четвертый раз фестиваль «Протеатр. Международные встречи» совершает свое великое дело – привозит в Москву лучшие спектакли особых театров со всего мира. Термин «особый театр» ввели в оборот главные организаторы фестиваля, создатели объединения «Круг». Итак, «особым театром» называют профессиональные компании и любительские студии, в которых играют люди с особенностями развития. Первый профессиональный особый театр возник в 1986 году в Германии, после того, как там приняли закон, сокращающий число психиатрических стационаров. В результате бывшие пациенты часто оказывались на улице или, наоборот, замкнутыми в своих жилищах, изолированными. Отчасти для их социальной реабилитации, в Бремене был создан Театральный ансамбль «Blaumeier-Ateliers». В этом году он стал гостем фестиваля. Кроме этого особого театра, одного из старейших, в фестивале участвовал и самый, наверное, географически от нас удаленный – Unmute Dance Company из Кейптауна. Две другие инклюзивные труппы, представленные на фестивале, – это интегрированная театральная студия «Круг» из Москвы и Exim Dance Company из Плимута.
Великолепно составленная программа дала возможность увидеть очень разные типы инклюзивного (где вместе выступают люди с особенностями и без) и особого театра (где участвуют только люди с особенностями). В этом году темой фестиваля стал современный танец. Как оказалось, инклюзивный театр танца тоже может быть очень разным. Виртуозный контемпорари южноафриканцев по атлетичности и энергетике напоминал соревнования пара-олимпийцев. Их спекакль «Из-под пепла» – о трагедии Черного континента – проходит под пение замечательной «Мамы Африки». Ее лицо, довольно светлокожее, совсем зачернено гримом – чтобы казалось: поет сама черная земля, которая всё рожает и в которой все успокоятся. И сцена, и несколько манекенов, изображающих искореженные тела, и актеры в коричневых, словно обугленных трико (их лица закрыты масками), – всё погребено под слоем пепла. И всё вместе работает на общую эмоцию сострадания, которой в финале охвачен зал.
Интрига «Онегина» – спектакля, который ИТС Круг поставил в прошлом году и показал на фестивале, – держится на том, что и Онегина, и Ленского, и Татьяну играют особые актеры (так, Онегин в молодости – аткер с синдромом Дауна). Их фактурность, богатые пре-экспрессивные качества, их своеобразная «милота» отлично работают на фоне почти классической постановки мизансцен и отсылающих к пушкинской эпохе костюмов («панталоны, фрак, жилет…»). Спектакль получился веселым и светлым, он – пластический и очень музыкальный, живую музыку для него играют и поют профессиональные исполнители.
Театр из Бремена показал «Бурю» по Шекспиру – сказку о маге Просперо, принцессе Миранде, ее возлюбленном Фердинанде, о короле Алонзо, ужасном Калибане и других волшебных персонажах. Всех их играют актеры с особенностями, причем играют мастерски – на своем уровне, конечно. Постановка вызывает ассоциации и с шекспировским Глобусом, и с берлинским кабаре начала ХХ века, и с зингшпилем – в нем участвуют певцы и музыканты (бременские музыканты!), включая саксофон и контрабас. Актеры подобраны так, чтобы каждый максимально соответствовал своему герою: так, Калибана играет актриса, у которой из четырех конечностей – только одна нога. Спектакль, возможно, задуман и как трансгендерный, но, если в театре шекспировской эпохи все женские роли играли мужчины, то здесь многие (не все) мужские роли были отданы женщинам. Роль Миранды, тем не менее, исполняет актриса, чья инаковая внешность подчеркивалась эротичным костюмом, а синдром Дауна никак не мешал играть влюбленность.
Спектакль «Рождение памяти» от Exim Dance Company возвращает нас к современному танцу. Его хореография построена вокруг движений, которые по сравнению с телом-нормой выглядят радикально инаковыми. В нем участвуют три обычных танцовщика и актер-колясочник с ДЦП. Хореограф спектакля Адам Бенджамин (создатель хорошо известной компании Candoco) шел от возможностей и весьма своеобразной пластики именно этого актера. На фоне надоевших штампов контемпорари, которые мы видим у не слишком профессиональных адептов стиля, такой репертуар движений действует весьма освежающе. Этот спектакль, как и три предыдущих, радикален именно тем, что в нем особые актеры выступает не как слабое звено, чьи «недостатки» требуется скрыть, а напротив, ставятся в центр спектакля. В итоге люди с особенностями развития выступают не только реципиентами, но и донорами, принося на сцену свои выразительные средства.
Так что же дает особый театр современному танцу? Из истории танца мы знаем, что его возникновение связано с включением иного, небалетного, тела: вспомним корпулентную Айседору Дункан и ее свободный – от классических па – танец. И далее в ХХ веке современный танец развивался путем включения новых типов танцевального тела: повседневные движения в танце постмодерн, «монструозное» тело в буто, тело как физическая масса в контактной импровизации, и т.д. Сейчас настала очередь включить в современный танец новый вид радикально инакового тела. Такие хореографы, как Жером Бель (Jérome Bel), Маги Марен (Magui Marin) и Мари Шуинар (Мarie Chouinard) с успехом используют в своих работах пластику особого тела. Если Бель включает людей с инвалидностью в свои спектакли, то Марен копирует их пластику, а Шуинар надевает ортопедические аппараты на обычных танцовщиков. В результате, например, ее спектакль «bODY_rEMIX /gOLDBERG_vARIATIONS» воспринимают неоднозначно, иногда даже как насмешку над инвалидами (чего она, конечно, не хотела). Цель хореографа другая: соединяя в одном балете ортезы и пуанты, Шуинар демонстрирует, что балет – движение тоже «простетизированное», а пуанты, и вообще балетная, техника не менее искусственны, чем прикрепленный к ноге протез. Зритель воочию убеждается в том, что обычное тело настолько же технично, что и тело дополненное, протезированное. Использование подобных приемов в современном танце обнаруживает относительность границ между нормативными и девиантными телами. Инклюзивный танец, с одной стороны, и современный танец, с другой, приводят нас к одному и тому же выводу: двигательная культура человечества бесконечно разнообразна, а набор пластических и двигательных возможностей тел – как особых, так и нет – представляет широкий спектр и непрерывный континуум.
Ирина Сироткина
