Автор: Татьяна Знаменская
Танцующий силуэт. То ли женщина, то ли мужчина. Есть что-то животное в пластике. Или нет, постойте. Это монахиня! Ну, конечно, это монахиня. Длинное темное платье, скромные движения. И снова нет. Кто же там, на сцене за полупрозрачным полотном на фоне яркого прожектора? Обман зрения обернулся полным провалом. Это мужчина в тунике цвета земли. Его движения очень мягкие, податливые. Весь спектакль зритель видит и не видит, угадывает и обманывается. То, что казалось явным, становится эфемерным, приобретает другие черты или полностью исчезает. В такие игры воображения и поиски ускользающей реальности втянула хореограф Анна Щеклеина зрителя в спектакле «Явь». Работа была представлена в рамках программы Context Symphony.
«Явь – это реальность, и каждый её собирает из своих пазлов. Мы хотим предложить свой ряд, а как он соберется у зрителя и на что упадет взгляд, то и будет явью зрителя», — витиевато рассказывала Анна Щеклеина на открытой репетиции спектакля.
Сценограф Татьяна Луданик придумала так оформить сцену, чтобы создать ощущение внутриутробной, пещерной истории.
«Сама сценография решена не декоративными методами (бутафория, реквизит, задник, кулисы), а именно как инсталляция. Важно, чтобы пространство и среда были продолжением идеи, создавали атмосферу, давали общую энергию, которая есть у ребят и у движения. Чтобы это была органичная среда для их существования», — объяснила она.
То, что зритель в итоге увидел на сцене, было похоже на картинку из подземелья, преисподней, глубокой шахты, в которую мы смотрим через стекло. Художник по свету Татьяна Мишина сделала полное погружение в глубины темной стороны человека, скрытой от глаз посторонних. Кому-то могло показаться мрачновато и депрессивно. Но кто же знает, как именно выглядит темное царство и сколько в нем должно быть света?
Хореограф Анна Щеклеина предложила зрителям окунуться в мир явного и неявного. Всегда ли то, что мы видим, действительно оказывается тем, что мы видим? Или наш мозг достраивает картинку, и нас обманывают игры нашего разума? Что хранится за невидимыми стенами сознания? Что спрятано там? Что можно найти, а что показать?
Глубинная энергия земли, балансирование между мужской и женской чувственностью, агрессивность в сочетании с сексуальностью – это компоненты, которые постоянно перемешивала хореограф, заставляя танцовщиков искать внутри себя скрытое и явное.
©фото — Мария Хуторцева
«Я пришла к команде со словом «явь» и своими ощущениями. Дальше мы начали собирать ассоциации, которые появлялись у ребят. В работе я иду от артистов: они рассказывают истории и должны быть очень сильно вовлечены в то, о чем они говорят. Только тогда они донесут все смыслы», — говорит хореограф.
Телесность, которую проявляли танцовщики, была универсальна и лишена гендера: мужское в женском и женское в мужском. Синхроны, выполненные четко и в такт, усиливали этот эффект. Однако в некоторых дуэтах все же удавалось определить роли.
Анна Щеклеина привнесла на сцену много животной пластики: умение змей двигаться волнами и скользить по поверхности, способность ленивцев томно свисать с плеча. Иногда в образах читались доисторические рептилии, которые вышли из воды, но еще не научились ходить. Движения их были ломаные и неуверенные. Докопаться до инстинктов, нащупать внутри звериную, природную самость и проявить ее на сцене – задача не из легких.
Образы танцовщиков менялись и трансформировались, угасали и вспыхивали. Девушки ходили на «каблуках». По факту их не было, но походка у каждой была настолько убедительной, что воображение без труда дорисовывало туфли на шпильках. И как тут правильно сказать: явные каблуки или вымышленные?
©фото — Мария Хуторцева 
©фото — Мария Хуторцева
Дамир Булатов с длинными распущенными волосами и аккуратной бородкой, облаченный в тунику, был похож на сошедшего с икон Иисуса. Его танец в дуэте с партнершей уносил воображение в библейские сюжеты. И только усилием воли приходилось возвращать себя в реальный зрительный зал.
В какой-то момент на сцене появилось огромное черное полотно. Оно двигалось, оседало, вздымалось, перемещалось по сцене. Оно танцевало в дуэте и было полноправным участником сцены. Но при каждой попытке партнера взять его в руки или сжать, полотно ускользало и уклонялось. Можно ли коснуться того, что кажется нам явным? Можно ли завладеть этим? По задумке хореографа танцовщик постепенно исчезает в многослойной черной материи, она его поглотила. Так происходит и в жизни, когда мы находимся во власти какой-то силы, непонятной, неосязаемой, но при этом очень явной.
Поиск своей идентичности, проявленность инстинктов или наоборот сопротивление мощным энергиям, накопленным веками эволюции, – над этими вопросами размышлял Александр Фролов в своем соло. Туника как элемент женского, мужское тело как идентификация гендера и борьба с самим собой за право быть частью природы. Пластичное тело разрывается изнутри на части, каждая из которых хочет проявиться и быть видимой миру. Как чувствует себя человек, когда он несвободен и зажат? И как много жизни появляется в движениях, как только дается место сокровенному и важному телесному опыту.
Удивительный по пластике и многослойный по смыслам спектакль «Явь» иногда хотелось поставить на паузу, отмотать назад, чтобы разобрать на ассоциации, образы и видения. Было огромное желание рассматривать созданную объемную картину, в которой как в калейдоскопе органично и красиво сочетались пространство, время, место, авторы и зрители. Это было 50 минут погружения в явную реальность на сцене и в неявную глубинную часть себя, скрытую от посторонних глаз.
Автор Татьяна Знаменская
©фото — Мария Хуторцева
©Dozado 2022
