Vangelo от Пиппо Дельбоно: будьте как дети

Главной постановкой Фестиваля NET стал спектакль Пиппо Дельбоно Vangelo (ит. «Евангелие»), который режиссер представил на основной сцене Театра Наций 25 и 26 ноября.

Спектакль создан по просьбе матери режиссера, которая была католичкой, и перед смертью попросила его поставить что-то про Евангелие. «Но как, если я даже не верю в бога?», – задавался вопросом Дельбоно, который по вероисповеданию буддист.

Пиппо Дельбоно (говорит на обсуждении после спектакля): Нет ни веры, ни религии, ни политики, если нет свободы. Слово «Свобода» – это фундаментальное слово. Свобода – это главное, что должно быть в жизни. Человеческому существу необходимо быть свободным, так как свободны листья, птицы, морские волны, так как свободен мир. Сейчас все пытаются защитить свою нацию, свою расу, свои идеи. А потом мы всё равно все умрем. Я хочу умереть свободным. Правила не дают свободу. Все известные пророки были свободные, Христос и Будда. Потом власть установила свои законы. Потому что правила и законы служат власти, всех контролируют. Вот в этом смысл Евангелие: есть необходимость свободы.

На протяжении спектакля Дельбоно читает текст с листа бумаги, расхаживая по зрительному залу с микрофоном и фонариком. Создается ощущение, будто он вот только что написал все это, эмоции и мысли переполняют его, и исповедь проникает прямиком в душу каждого.

Дельбоно будто кричит нам – о любви, оскорбленной и потерянной, об истине, о свободе, о боли каждого «иного» человека – отвергнутого обществом. Он словно берет зрителя за руку и показывает всех этих иных, их боль, свою боль. Он также говорит про свое желание жить и радоваться жизни, никуда не бежать и не бояться, как беженцы, о которых он много говорит в спектакле и показывает видео с ними. Он цитирует Августина Блаженного, Флобера, Пьера Паоло Пазолини, вспоминает концерты Led Zeppelin, эпоху хиппи и как все любили друг друга, отвязно танцует и кричит «Мне нужна музыка и баста!». Все мы грешны, но сколько можно чувствовать себя виноватым за то, что хочешь просто жить.

А на сцене его слова подтверждают гиперболизированным театральным действием труппа необычных актеров (те самые «иные», которым Дельбоно дает право высказаться): бывшая проститутка («кто без греха, пусть первым кинет в нее камень» – повторяет слова Иисуса режиссер), аутичный старенький Бобо (его режиссер вытащил из психиатрической лечебницы, когда сам проходил там лечение), даун-трансвестит Джанлука, бомж Нельсон Лариччиа (его Пиппо увидел на улице и предложил работать в спектакле). Гротескная театральность здесь сталкивается с искренностью актеров, которые не столько играют роль, сколько являются самими собой. Они все настоящие и понимают, что они хотят донести до зрителей и для чего. Они семья. «Но семьи интересны не тем, как они вместе едят, пьют, и что именно едят. Семья состоит из человеческих существ, у которых разное восприятие жизни», – говорит после спектакля режиссер.

Театр Дельбоно сравнивает с церковью – красивой, украшенной, мертвой. Он вспоминает песню The Rolling Stones «Sympathy For The Devil » (в рус. переводе «сочувствующий дьяволу») и говорит, что действительно сочувствует ему. Потому что не верит в Бога-мужчину, бога воин, Крестовых походов, инквизиций.

П. Д.: Дьявол – это наш разум. Ад внутри нас. Ад – это наша способность быть свободными. Добро пожаловать к дьяволу. Мне нравится эта мысль, все религии считают: внутри нас есть ад. Но нельзя думать, что вся вина из-за ада. Если вы так думаете, то никогда из него не выйдете.

Мизансцены дополнены видео, проецируемым на огромный задник сцены. Видео является иллюстрацией к словам Дельбоно или создает контраст – когда беженец из Афганистана стоит в зале перед зрителями и рассказывает о том, как сбегая из страны, переплавлялся на лодке с такими же как он и чудом выжил, а друг утонул. Воздействие его слов на зрителей усиливает мерцание спокойной водной глади у него за спиной на видео.

«Будьте как дети и войдете вы в царствие божие» – так заканчивает Дельбоно, ведя за руку аутичного старика Бобо, в колыбельной сидит Джанлука словно Будда, а остальные актеры танцуют, следуя вереницей друг за другом, что напоминает постановки Пины Бауш, которая сильно повлияла на театральное мировоззрение Дельбоно. Радуйтесь, будьте как дети, пойте, танцуйте! И вот уже зрители начинают размахивать руками под песню из рок-оперы Jisus Superstar.

Там, где страх – нет места любви, говорит Дельбоно в своем Vangelo. И он повторяет слова из Евангелия: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви». (1-е Иоанна 4:18)

В первый день показа сразу после спектакля состоялась встреча артистов со зрителями. Труппа в полном составе поднялась в холл театра. Несмотря на то что почти всё время Пиппо Дельбоно говорил о серьезных проблемах, поднимаемых в спектакле, ему удавалась иногда подшучивать над зрителями и своей переводчицей. В непринужденной атмосфере Бобо и Джанлука пытались друг другу объяснить жестами, что нужно вести себя сейчас по максимуму серьезно (но у них не получалось), а в результате – играли, как дети. И в этот момент понимаешь: эти люди не будут врать никогда, они искренние и свободные, им нужно верить.

Марина Давыдова ( арт-директор фестиваля NET) : Мне кажется, этот спектакль, который называется «Евангелие», и тема которого заявлена в самом названии, содержит в себе ещё одну проблему, которая стала особенно актуальна в последние дни. Этот мир, пронизанный, таким абсолютно светским христианским духом, который стал частью секулярного общества (я имею ввиду, сострадание ко всем униженным и оскорбленным, ко всем обездоленным, ко всем, так или иначе, в чем-то неравному другому), он подходит к концу. Во всяком случае, в политическом спектре. Он как-то вошел в свой фокус в 60-е годы, был сформирован в этот период; и неслучайно здесь звучит музыка этих лет в финале. Мир, который был создан в революции 1968 года в Париже. Вы когда работали над спектаклем, ощущали этот новый политический контекст, был ли важен для вас такой правовой поворот, который происходит сейчас повсеместно?

П. Д.: Когда делаешь спектакль, это не значит, что ты анализируешь всё происходящее. Просто ты становишься немножко художником, немножко артистом, немножко писателем, ты открываешь уши, слушаешь и впитываешь то, что есть вокруг тебя. Лучшие моменты в нашем спектакле появлялись как раз на сцене. На самом деле, в жизни случается многое, и ты начинаешь себя чувствовать вообще маленьким человеком. Даже мои ребята, мои артисты иногда приходят на работу обозленные, в депрессии, недовольные, кто-то их обидел. Но потом происходит что-то, и всё меняется. Мне кажется, и в жизни так: видите какой-то свет, что-то начинает зажигать. И это принцип буддизма: когда ты становишься хозяином своего разума и угадываешь, что есть твое, а что – нет, чувствуешь себя эквилибристом, который идет и видит, куда можно ступать, а куда – нет. Народы, подвергавшиеся гонениям больше всего, самые озлобленные. И те, которые были гонимы, теперь хотят быть вместе со всеми. Даже Христу приходилось убегать, и мы все бежим от чего-то. Это то, что происходит сейчас в мире, и поэтому мир боится. А когда есть страх, нельзя ничего сделать. Страх нас блокирует.

Зритель: В вашей исповеди вы становитесь то богом, то дьяволом. Этот выбор и есть свобода человека?

П. Д.: Свобода – это акт любви. Главное – любовь. Не тот, кого вы любите, а просто любовь. Я считаю, что театр в этом смысле имеет терапевтическое значение и для нас, которые делают спектакли, и для публики. Он ведет к ритуальному движению, не интеллектуальному, не потому, что вы очень умные и обязаны что-то понимать. Вы должны быть открыты, чтобы вас вели. Это очень четкий театр, в котором много человеческого тела. Не потому, что ты там свободный и можешь делать всё, что захочешь – нет. Каждый шаг и каждое движение – это очень серьезная и долгая работа. Свобода появляется через большую работу. Как музыкант, который играет на скрипке, должен очень хорошо знать ноты. Вот в этом и есть свобода – то, что вы делаете, всё сознательно.

Зритель: В последней сцене вы говорите, что смерть придет за каждым из нас. Я думаю, религия для многих является той самой надеждой, которая позволяет им жить и не бояться смерти. Если вы говорите так в лицо, напрямую, то что вы предлагаете взамен идеи о боге.

П. Д.: Внимание, смерть есть!!! И наше общество притворяется, что забывает об этом. Много фильмов, где все стреляют, друг друга убивают. Но, на самом деле, внутри люди стараются не искать смерть. И очень опасно притворяться, что её нет. Многие религии считают, что жизнь вечная, после будет ещё жизнь. Но будьте внимательны: тело смертно, мы должны это помнить! Не надо думать, что потом что-то будет. Смерть есть. Если ты умер и упал в землю, то из тебя произрастут другие. Но если мы не были бы уверены, что будем жить после смерти, мир был бы совсем другой. Если бы мы думали, что смертны и дальше ничего не будет, было бы меньше и фашизма, и расистов, и гонений и т.д.

Зритель: Я хочу поблагодарить вас, Пиппо. Хоть вы себя позиционируете не христианином, а буддистом, но я давно не видела такого живого, глубокого понимания сути Евангелие и вообще христианства как религии радости. Потому что то, к чему вы под конец приходите, Христос говорит постоянно: «Всегда радуйтесь!». Сейчас часто речь идет о христианстве как о религии страданий, мучений, когда, на самом деле, мы призваны радоваться, любить, сострадать. И вот здесь это всё аккумулировано вместе.