Психологические проблемы профессиональных танцоров совершенно отличаются от тех, с которыми сталкиваются люди неартистических профессий. Когда нам хочется мышью забраться под кровать и там залечивать раны от столкновения с реальностью в своём тёмном и недоступном мире углу, мы напоминаем себе о том, что у взрослых танцоров на это нет времени, и идём тренироваться.
И как зритель, и как звезда на сцене (порой морская) в конечном итоге я хочу эмоций. Людям не очень интересно смотреть за тем, как много я кручу пируэтов и как классно мы раскладываем highhats’ы в музыке. Навыки, шпагаты и техника – это всё нужно только нам, профессионалам. Это мы хотим быть свободными в своём теле. Это мы хотим владеть своими конечностями: хотим иметь развитые мышцы, спартанскую выносливость, сильную спину и кошачью гибкость. Так мы хотим выражать себя. Такая у нас невербалика. Зритель хочет посмотреть на нас и соединиться с нашей сутью. С тем невыразимым светом, который и есть человек. Зритель хочет, чтобы ты, артист, коснулся движением самых откровенных нитей его души. Зритель хочет эмоций! Он хочет, чтобы ты дал ему пережить что-то, чего он, может, давно (/никогда) не чувствовал. Чтобы твои 2 минуты на сцене стали для него американскими горками и свежим ветром. Мы должны каждый раз так танцевать, так поворачивать голову и музыкально падебурить, чтобы наши шаги мурашками звучали в зрительских телах.
Это сложно. И для такого исполнения, для Истины танца, для того, чтобы не врать, каждому танцору предстоит сумасшедшая работа – над собой.
Как врач должен быть здоров, чтобы лечить больных, так артист должен быть готов делиться своими чувствами, страхами и всем-всем-всем без остатка со своим единственным зрителем.
В профессиональных кругах вроде нашего «средний уровень» — это талантливые, технически обученные танцоры. Если речь о ЛА, это общая масса людей.
90% людей в зале – хорошие танцоры. Оставшиеся 10% — на уровень выше.
Психологическое давление быть идеальным прямо сегодня, во вторник, сильно бьёт по голове и зачастую мешает фокусироваться на танце.
1) Желание ничего не упустить и всенепременно вырасти на благоприятной почве и нигде не дать слабину – стягивает голову, как садистки тугой хвост у второклассницы.
2) Когда ты не на коне, а конь даёт тебе в лицо копытом, ты ещё и успеваешь бояться, что кто-то «важный» увидит твоё производственное фиаско. Во-первых, в LA, кажется, будто все на тебя смотрят. И все страшно важные шишки. Сомневаюсь, что так и есть. А во-вторых, падений не избежать, так как любое развитие прилетает исключительно с десятым копытом в лицо. На профессиональном жаргоне любое падение называется «уход в партер».
3) Кому-то сложно не сравнивать себя и свой малозаметный прогресс с очевидными успехами товарищей, которые стоят рядом и делают то же самое все те же 9 часов в одно и то же зеркало…
Это ещё не всё. Есть ещё многие проблемы, о которых я не пишу: личная жизнь, семья, отношения, да пробки на дорогах в конце концов! В Америке случаются ураганы, эвакуации, кризис, в других странах война, в России наших знакомых бьют дубинками, подбрасывают наркотики и подкупают судей. А ты должен танцевать и контролировать неуправляемый поток мыслей в своей голове, чтобы делать свою работу. Это навык хладнокровных воинов, не меньше.
Многие профессиональные танцоры и успешные хореографы, которых я знаю и глубоко уважаю, работают с личными терапевтами – психологами. Почему? Потому что хотят стать лучше. Хотят развить себя как личность. Они вкладываются в себя. Им мало того, что у них всё оk по жизни и в Ig сотни тысяч подписчиков пишут, что их новый piece is fire. Их амбиции на свою жизнь гораздо выше желания сидеть в комфорте и не говорить о болезненных темах, которые оковами держат их на месте.
Моя приятельница в одну из групповых встреч в танцевальной академии в классе обратилась к наставнику: «В моей семье долгое время было насилие, жертвой которого была я. – перебарывая подступающие слёзы она продолжала, — Я очень боюсь того, что это стоит на пути моего раскрытия как танцора».
* * *
Прошлое. Травмы. Сегодняшние комплексы. Неуверенность в себе, в других. Недолюбленность в семье. У всех индивидуальные наборы с customized ленточкой и скромным бантом.
Понимает ли кто-то по ту сторону кулис, насколько сильно мы обнажаемся, танцуя? Насколько мы одновременно сильны и безоружны в этот момент? Понимает ли зритель, через сколько кругов работы над своей персоной прошёл мускулистый парень, который сейчас легко кидает ноги в воздух и улыбается нам с постера на главной площади?
Пожалуй, зритель не понимает. Ведь это BTS. Ведь это закулисная работа, чёрная и не для глаз. Он и не должен понимать. Всё это – не его забота. Зритель хочет чувствовать от нас искренность и откровенье, поражаться настоящей пластике, которая идёт из души. Которую мы все так сильно стараемся освободить и выпустить наружу.
Текст: Александра Мартынова @martynchek
