Интервью с Ксенией Голыжбиной, балетмейстером-постановщиком и художественным руководителем Инновационного Театра Балета КАЛУГА.
Ксения, о спектакле «Это тебя касается» мы не мало уже побеседовали с медиа-художником – Андреем Горлачевым. Хотелось бы и Вам задать главный вопрос: тактильность необходима человеку?
Вопрос сложный. Судя по подготовке проекта, тому, что в итоге получилось и реакции зрителей – да, теперь я думаю, тактильность необходима, хотя раньше я могла ответить не односложно на этот вопрос.
Спектакль «Это тебя касается» — иммерсивный, зритель здесь является полноценным участником происходящего. Вначале мы задаем ему три вопроса: испытываете ли вы телесный голод, боялись ли вы когда-нибудь потерять ощущение своего тела и хотели бы вы, чтобы вас сейчас обняли. Нас всегда удивляет, сколько бы не было показов, как бы не менялась аудитория (она бывает разная, иногда более сложная), на последний вопрос всегда встает весь зал. Поэтому, исходя из социального эксперимента, к моему удивлению, людям не хватает тактильности. Другое дело – вопрос выбора, кого мы допускаем до касаний – самых близких, знакомых, разных людей.
Мы называем эту постановку — проект-исследование.
©фото — Стас Максимов
Как это исследование и эксперимент восприняли калужане, ваши основные зрители?
Для меня это самый интересный проект, сложный и наиболее социально отдающий. Постановка постоянно трансформируется. К примеру, после первого показа нам пришлось кое-что пересмотреть. Сейчас будет небольшой спойлер. В спектакле есть момент, когда зритель оказывается в нестандартной для себя ситуации. На сцене стоит он, а не актеры. В абсолютной темноте, лишенный всякой визуализации, и слышит только речь. Поскольку у нас система звука как в кинотеатре — сарраунд (круговой звук), он четко слышит и концентрируется на каждом слове, при этом с ним происходит какое-то количество соприкосновений не очень понятных для него. За этим безумно интересно наблюдать. И как только включается свет, зритель может занять свое место. На посадку мы закладывали 3-5 минут, зрители сели за 10 секунд. Это было так неожиданно для нас. И много еще интерактивных интересных вещей, я не буду всё рассказывать.
©фото — Стас Максимов
Значит, зрителя постоянно выводят из зоны комфорта?
Нет, это не цель, зритель полноценный участник действия. Во-первых, в спектакль добавляются личные истории людей про самый сильный тактильный опыт в их жизни. Они оставляют свои истории на сайте «Это тебя касается», который мы специально для этого создали. Во-вторых, мы всегда смотрим на реакцию, потому что каждый раз на спектакле происходит что-то, что невозможно предугадать, как отреагирует зритель, как он будет участвовать в процессе.
Иногда мне кажется, что зрители в этом спектакле мы, так интересна здесь реакция. Один человек, например, оказавшись на сцене, от шока включил фонарик на телефоне и произнес: «Я пришел посмотреть на балет, а тут…»
Надо сказать, что только к концу спектакля у зрителя складывается всё в один пазл. Ведь концепция действия полностью меняется каждые 20 минут. И почти в каждом спектакле есть по одному человеку, кто уходит раньше. Мы за этим следим, и, как правило, они сдаются практически в самом начале или после одной из самых тяжелых частей. У тех, кто остаются до конца, напротив, появляется желание прийти второй раз, чтобы посмотреть спектакль, уже понимая его принцип.
Даже если между показами проходит несколько часов, мы всегда что-то меняем. И так будет все время, это действительно исследование.
©фото — Стас Максимов
А возрастной ценз имеет значение?
У нас он обозначен 16+. В спектакле нет ничего откровенного, но есть много сложного. Самому молодому участнику нашей труппы 19 лет, а взрослому — 34. Это разные поколения. И понятно, что у молодых какой-то тактильный опыт ещё отсутствует. Но мы ничего не навязываем, например, точку ухода из жизни, возможно, это маячок на будущее.
Есть моменты, которые в жизни проходит каждый человек – рождение, смерть. И этот спектакль про то, чтобы каждый понял что-то про анализ себя и своей тактильности. Цель проекта – помочь человеку понять свой психологический аспект восприятия тела и что у каждого есть выбор. Эта история не личная, она про всех.
©фото — Стас Максимов
Ксения, а кем Вы являетесь в ИКЦ /Инновационный культурный центр г. Калуга/?
Я — художественный руководитель Инновационного Театра Балета КАЛУГА и балетмейстер-постановщик некоторых спектаклей. Я полностью отвечаю за труппу, кто с ней будет работать, какие спектакли будут ставиться.
Ведь как появился ИКЦ? Сначала создали рабочую группу, а потом построили здание. То есть, с точностью до наоборот, мы ожидали момента постройки с уже готовым контентом, который был создан с акцентом на современный танец и на современные технологии. Труппа изначально подбиралась до открытия центра с пониманием того, что есть современный танец и чего мы хотим. Была разработана концепция Инновационного Театра Балета КАЛУГА. И я туда попала именно как хореограф-экспериментатор.
Нашей рабочей группе довелось тогда побывать на мероприятиях, организованных Институтом «Стрелка». Это были такие междисциплинарные встречи, на которых я увидела много интересного. Например, к нам привезли хореографов, среди которых был Мартин Форсберг из Швеции (ныне художественный руководитель компании NorrDans). Тогда 6 лет назад это было что-то невероятное, я посмотрела на хореографию с совершенно другого ракурса. Русский менталитет связан с эмоциональностью, с желанием выражать чувства, сюжет, а давайте, — говорил нам Форсберг, — мы пройдем через другое, через анализ тела ради тела, через движение ради движения. Он работал с нами месяц.
Также к нам пригласили Александра Любашина, и на тот момент всё это было для нас чем-то новым, прогрессивным, после чего мой взгляд на современный танец изменился.
©фото — Алексей Климов
Желание экспериментировать — насколько это важное качество для хореографа?
Я очень люблю эксперименты с разными формами искусств. И гибридность технологий, поиск новых методов и подходов — моя страсть. Даже сейчас, когда мы обсуждаем хореографов, с кем планируем работать и что ставить в следующем году, я задумываюсь о том, с чем мы уже поработали и что нам надо добавить. Для меня очень важна разноформатность, чтобы ставил не один хореограф, как это принято в большинстве регионов, а разные художники. Например, в одной постановке мы взаимодействуем с театральным режиссером, а в другой — с человеком совершенно других взглядов и другого подхода к искусству.
25-26-27 декабря у нас состоялась премьера нового спектакля «Книга Джунглей» по мотивам известного произведения Редьярда Киплинга.
ФОТОГАЛЕРЕЯ С ПРЕМЬЕРЫ
И небольшое атмосферное видео с премьеры под названием «Каа в деле». Кстати, в спектакле «Книга Джунглей» всех героев сделали половинчатыми, как символ того, что в каждом человеке есть и животное и социальное начало.
Изначально мы планировали в этом спектакле использовать запахи реального дождя, земли, других стихий. Поскольку проект детский, театральные технологии здесь больше рассчитаны на «вау эффект», в отличие от спектакля «Это тебя касается», потому что для ребёнка важна иллюстрация. Вы не представляете, как мы углубились в тему ароматерапии. Нашли московских специалистов, которые занимаются запахами, выяснили, что какие-то запахи могут усыплять, бодрить и как от них может меняться настроение зрителя. Но из-за особенностей пандемии распыление в воздухе ароматов сейчас реализовать нельзя. Мы оставили эту историю для следующих экспериментов. Я люблю этот процесс и для меня важно, чтобы менялись хореографы, режиссеры, коллаборации.
В первую очередь это необходимо самой труппе — подпитываться новыми ресурсами. Это принципиально. Это мой взгляд, из-за которого я стала художественным руководителем и когда-то попала в рабочую группу по созданию ИКЦ. В следующем году, к примеру, я вообще не буду ставить спектакли, будут ставить только приезжие хореографы, выбранные мною по определенным критериям.
©фото — Андрей Горлачев
Да, Калуге повезло! А как Вы думаете, влияет ли это на горожан, на их взгляды и отношение к современному искусству и технологиям?
Нашей труппе сейчас три года. Не скажу, что было легко. Мы в своём городе проходили этап штыков, когда современный танец сложно воспринимался аудиторией. Но за это время мы переформатировали зрителей и в итоге вышли на репутацию экспериментаторов, когда про нас говорят: «Ага, что же они выдадут в следующий раз!»
Мы начинали с балета «Мой Сизиф» Алисы Панченко, воспитанницы Вадима и Натальи Каспаровых (Дом танца Каннон Данс). Тогда в Калуге это был бум. Мало того, что у нас появилась первая профессиональная труппа за всю историю в Калужской области — люди на государственной ставке, получающие зарплаты. Это был экстравагантный спектакль в понятии нашего зрителя. Но не в нашем понятии, мы к этому были готовы и сознательно шли на подобный шаг. Постепенно свою социальную аудиторию мы создали. Об этом говорит и тот факт, что в течение последнего года у нас скупаются билеты за несколько дней до начала спектаклей. Так что интерес горожан к современному танцу мы вызвали.
Кстати, когда мы только формировали труппу, на кастинг я позвала Сашу Любашина, Дарью Плохову, Елену Кузьмину (солистку театра Б.Я.Эйфмана), они помогали мне отбирать танцовщиков. Мы учитывали психотипы артистов, так как иногда нужна не только техническая база, по положению мы обязаны брать на ставку людей со специальным образованием, но также всегда очень важна эмоционально-психологическая составляющая. И если я вижу у артиста готовность, открытость к экспериментам и исследованиям, для меня это значимый аргумент.
©фото — Андрей Горлачев
Ксения, почему вы стали хореографом?
На самом деле у меня два высших образования. Я училась в МГУКИ (Московский государственный университет культуры и искусств) на хореографа-постановщика, современное отделение. И в параллель закончила Московский гуманитарно-экономический институт, факультет журналистики по связям с общественностью и международным отношениям. Моя специализация — public relations. Это была прерогатива моих родителей, которые считали, что нужно иметь нормальную профессию и нормальный диплом. Нужна хореография, поступай, – сказали мне они. И я поступила, потому что хотела им показать, что хореография может быть серьезной, важной и достойной профессией. Банальная история, потому что в итоге мне это удалось.
Кстати, в МГУКИ я училась вместе с Женей Талецкой, мы потом вместе писали диссертацию, сдавали кандидатский минимум. У Жени была узкопрофильная специализация 008, у меня – общая педагогика 001. Я выбрала тему — театр и современная хореография. Но честно скажу, диссертацию так и не дописала, потому что на её подготовку соискателям кандидатов дается меньше времени, чем аспирантам. А мы с Женей пошли в соискатели. Возможно, я дойду всё-таки до конца, я хочу дойти, потому что взгляды сейчас уже переменились.
Потом с Женей мы создали детскую танцевальную лабораторию. Нас сначала воспринимали как таких фриковых людей, которые что-то придумывают, экспериментируют вместе с детьми. На удивление и родители нам попались интересные, почему-то они нам доверяли. Наш коллектив назывался ТЕКТ (аббревиатура ТЕатр Культуры Танца и наши на тот момент инициалы — Талецкая Евгения и Ксения Терехина), а группы формировались по принципу таблицы Менделеева — азот, водород, кислород. Мы их в прямом и переносном смысле слова смешивали и так экспериментировали. Это было немного наивно, в силу нашего опыта, а потом мы начали изучать различных хореографов, возить детей по городам и фестивалям. У нас получился современный детский коллектив, который мы буквально вырастили. Тем, кому было 10, теперь уже 20.
Сейчас в труппе Инновационного Театра Балета КАЛУГА 14 человек (7 женщин и 7 мужчин), трое из них наши воспитанники, включая Ларису Монжалей (солистку балета). Может быть, скажу нескромно, но они получились у нас очень индивидуальными танцовщиками, владеющие техниками и с каким-то своим видением.
А что потом стало с ТЕКТ?
Коллектив себя немного пережил, мы выросли, стало тесновато, и как раз в тот момент формировалась рабочая группа для проекта с ИКЦ. Вообще, если честно, это была моя мечта, чтобы в Калуге появилась профессиональная танцевальная труппа. Все танцовщики у нас раньше уезжали в Москву, Питер или в Европу, либо переквалифицировались в педагогов различных коллективов. Поэтому когда министр культуры задал вопрос нашей рабочей группе, что нового мы можем внести в центр, я сказала: «Давайте мы наконец-то создадим профессиональную труппу, чтобы наши кадры не уезжали из города и могли реализовывать себя здесь». И я была услышана и губернатором и министром. Они создали те самые ставки и условия, и что важно, дают нам возможность экспериментировать.
Когда мы с Женей думали, оставаться в Москве или всё-таки вернуться в Калугу (нам было тогда лет по двадцать), я ляпнула в воздух: «Пройдет 10 лет, и у нас будет профессиональная труппа». На тот момент мы даже ещё не создали свой детский коллектив, и парадокс в том, что прошло действительно 10 лет, и у нас такая труппа появилась. Поэтому я говорю, мечтайте и стремитесь здесь и сейчас, не для какого-то отдалённого момента, а для той самой минуты, в которой живете сейчас.
©фото — Валентин Мельник
Интервью провела Светлана Польская
