Третья «Пятилетка» и юбилей Саши Кукина

размещено в: STAGE, ЭКСПЕРТЫ | 0

Санкт-Петербургский фестиваль свободного танца, 17-18 апреля 2021 года

Театр, как известно, начинается с вешалки – точнее, с гардероба. Перед началом фестиваля современного танца на Новой сцене Александринки, сдавая пальто стройному юноше, я спросила, не обучается ли мой гардеробщик танцу. «Нет», – односложно ответил он. «Так значит, драме?» – не отставала я. «Нет, – сказал юноша и признался, – Я театровед». Что ж, если фестиваль танца начинается с гардеробщика-театроведа, это – правильный фестиваль.

И название у него самое оригинальное – «Пятилетка». Тому есть две причины: фестиваль проводится раз в пять лет – вот уже третий раз, – и в первый раз он состоялся на сцене легендарного ДК имени Первой пятилетки. Этот дом культуры был славен не только своим стахановским именем (первую советскую пятилетку, как известно, выполнили за четыре года), но и тем, что в конце прошлого века в его стенах активно развивался российский современный танец. Стоял ДК примерно там, где сейчас находится новое здание Мариинского театра, и сейчас, увы, снесен. Но название осталось, перекочевав в фестиваль, созданный Санкт-Петербургским домом танца «Каннон данс» и его основателями, Вадимом и Натальей Каспаровыми.

Невзирая на свое отдающее советской гигантоманией название, третья «Пятилетка» получилась камерной и душевной. Так было задумано: ведь приурочен фестиваль к юбилею Саши Кукина, одного из первых, кто начал танцевать модерн и даже постмодерн еще в Советском Союзе. Саша Кукин – не просто человек, а – целая институция. Вряд ли в городе на Неве найдется танцовщик контемпорари или перформер, который хотя бы раз в жизни не пришел позаниматься в его студии на Казанской, существующей уже три десятилетия.

Саша Кукин
©фото — Светлана Аввакумова

И если человека, которому в этом году исполнилось 70 лет, зовут Александр Федорович Кукин, то «Саша Кукин» – бренд: название не только первой в нашей стране профессиональной труппы современного танца (зарегистрирована в 1990-ом году как частная компания), но и техники танца, которая, как считает он сам, всегда персональна. Есть техника Марты Грэм, есть – Хосе Лимона, а есть – Саши Кукина. Составить урок, говорит Саша, непросто, как непросто для танцовщика его выполнить. Но только таким образом оттачиваются движения, тренируются тела, для которых придуманный Сашей танцевальный язык становится родным. Танцовщики его труппы и есть носители уникального языка Саши Кукина, единственные в мире, поскольку для тех, кто не вырос в его технике, этот язык – иностранный.

Саша Кукин
©фото — Светлана Аввакумова

Чтобы узнать, как именно говорят на этом языке, я и приехала в Петербург на фестиваль «Пятилетка». Оказалось, приехала совсем не зря – увидела не только работы самого юбиляра и его труппы, но и постановки других хореографов его круга, для кого Саша Кукин – имя очень важное: учитель, наставник, друг.

Его танцевальный язык многое унаследовал у свободного танца – того, который создавали родоначальники модерна век тому назад. Так, в этом языке много свободных, размашистых, стремительных движений, махов. Рудольф Лабан и Мэри Вигман первыми ввели в танец отсутствующие в балете свободные махи даже прописали их как один из «базовых видов танцевального движения». Кроме движений «мелодических» и «ритмических», писала Вигман, существует еще и третья категория – движения маховые. Когда сама Вигман танцевала, «махи буквально сотрясали пространство» (Вигман М. Воспоминания. Статьи. Письма. Дневники. Пер. с англ.яз. – в печати). Её танец отличала свободная эмоциональность, а вот Лабан пытался всё систематизировать и составил особую шкалу  из «пяти маховых движений по спирали снизу вверх». Это добавило движениям слитности: «Органичное сочетание пространственного направления движений и их естественной трехмерности давало идеальную гармонию: отдельные движения не просто плавно друг в друга перетекали, но словно порождали одно другое» (Вигман М. Воспоминания. Статьи. Письма. Дневники. Пер. с англ. М.: Гараж, в печати). Свободные махи, текучее движение, которое катится мощным потоком – часть танцевального языка Саши Кукина и его танцовщиков, на котором они учатся говорить на каждом уроке.

«Свобода»
©фото — Светлана Аввакумова

Больше о технике Саши я здесь писать не берусь – для этого требуется сходить к нему на урок (к счастью, разрешение уже получено) и узнать, хотя бы чуть-чуть, эту технику на собственном теле, попробовать на собственном телесном опыте. Но нельзя не сказать хотя бы несколько слов о работах Sasha Kukin Dance Company, показанных на фестивале. Чудесный «Разговор с Мерсом» — это именно диалог c Каннингемом, а не воспроизведение его хореографии. Взяты лишь очертания некоторых характерных для Каннингема поз (скругленная спина, склоненный набок корпус, небалетные позиции ног), однако у Саши Кукина все они погружены в безостановочный поток движения, включены в эдакий танцевальный перпетуум мобиле. У Каннингема позы по-балетному дробны, у Кукина движение похоже на вихрь.

Саша в чем-то свободнее Мерса – совсем не случайно одна из показанных работ называется «Свобода». За этим стоят идеалы художника, пришедшего в искусство вместе с концом СССР и началом перестройки, когда (по словам ее архитектора Михаила Горбачева) всё, что не запрещено, было разрешено. Те времена, к сожалению, ушли, а вот свобода движения у Кукина осталась, как и другой идеал модерна – игра тела с физическими силами: потеря и восстановление равновесия, смена напряжения и расслабления, легкости и тяжести, вес, гравитация.

«Гравитация» — так называется работа, выбранная для финала фестиваля. К сожалению, следить за движениями танцовщиков мешали похожие на лоскутное платье костюмы. Многослойные одежды, скрывающие тело, мало подходили и для четвертой из показанных на фестивале работ – «Бах, опус 1043». Кому-кому, а чеканному геометричному Баху мешковатость точно не идет. Решаясь поставить его Двойной скрипичный концерт, Кукин вступает в состязание с самим Mr B., Джорджем Баланчиным, c его знаменитым «Concerto Barocco». Хотя и совершенно другой, результат сравним по своей модернистской красоте с классикой Баланчина (если бы не костюмы).

Два вечера пролетели как один миг (в субботу 17 апреля вечер начался в 17.30, а в воскресенье и того раньше, в 14.30). Наполнены они были самым разным танцем – от короткого соло Ольги Васильевой «Я наравне с другими» до объемного нарратива «Blackout», хореографии ученицы и танцовщицы Кукина Анны Климаковой. Соло исполнила Алина Гужва, обладательница стройного тела в красном бикини. Минималисткой сценографией служили два лимона, на которые Алина наступала своими длинными ногами. Напротив, сценография «Blackout’а» включала клубки электропроводки и прочие гаджеты, напоминавшие то ли о выключении электричества в Нью-Йорке, то ли войне роботов и людей.

«Я наравне с другими»
©фото — Светлана Аввакумова
«Blackout»
©фото — Светлана Аввакумова

Виктория Арчая привезла из Москвы развернутое соло – автобиографический «Триптих», в котором повествовала не только о себе самой, но и о трех известных персонажах – Фриде Калло, Чайковском и Хазрате Инайате Хане. Экстраординарная танцовщица, Арчая в своем соло танцевала до обидного мало, однако успешно держала зрителя в состоянии саспенса медитативными паузами.

Зрители увидели еще одно автобиографическое соло – «Это моё место» Ксении Бурмистровой, которое она танцевала под аудио-нарративы мамы, папы и бабушки танцовщицы. Работа очень выиграла благодаря участию в ней режиссера Елены Холодовой. Думаю, другие работы фестиваля, такие, как  упомянутый «Blackout», тоже бы выиграли от сотрудничества хореографа с режиссером и драматургом.

Молодая хореограф Валерия Каспарова показала героико-лирическую работу «Голоса» на народные мелодии Армении в обработке современного композитора. Восемь исполнительниц одного возраста и комплекции показались мне сёстрами. Любуясь их складными и способными телами, я думала о том, что под живое исполнение музыки, живые голоса их танец мог бы стать еще прекраснее. Тем более что качество звука на Новой сцене, как мне услышалось, оставляет желать лучшего.

«Голоса»
©фото — Светлана Аввакумова

Хороший квартет «Silence» привез из Москвы Денис Бородицкий (ему ассистировала Наталья Кушнарук) – с тактичными включениями этники и капоэйры.

«Silence»
©фото — Светлана Аввакумова

«Addiction Error», брутальная хореография Маргариты Царёвой, поставлена для трио и включает интересную сценографию – железные решетки, за которыми томятся две женщины одного мужчины-мачо. Политически некорректно, но эмоционально убедительно.

Убедительной показалась мне и работа, открывшая фестиваль, «Сначала выйди» Елены Чуриловой. Исполнительницы, Майя Селезнева и Полина Сонис, – артистки современного танца с харизмой и энергетикой. Майя, кроме того, выступила еще и хореографом с работой «Gone» – брутальной, эротической, трагической, экологичной… 

«Сначала выйди»
©фото — Светлана Аввакумова

Несколько работ были показаны только фрагментами: совместный проект Константина Чистякова и Константина Кейхеля «Inner I» предстал перед зрителем одной своей частью, видимо, самой статичной (и, как мне показалось, мало подходящей на роль «тизера»).

Зрители увидели отрывок из акробатического балета Юрия Смекалова «1234», а также совсем иного плана работу краснодарского «Воздуха». В ней Юлия Блохина и Любовь Перова синхронно двигались и обсуждали философские вопросы современного танца, и аудитория охотно и живо реагировала как на их вербальные, так и невербальные высказывания. Юлия и Любовь собираются к лету доделать свою работу.

Воздух
©фото — Светлана Аввакумова

Наконец, зрителям показали документальный фильм о Саше Кукине режиссера Павла Скоробогатова, и тоже, к сожалению, фрагментарно. К сожалению – потому, что о юбиляре хотелось бы узнать больше. Человек, вот уже несколько десятилетий являющийся лицом современного танца Петербурга, и его бренд, существующий практически без поддержки со стороны города и государства, не может не вызвать интерес и уважение. А в том, что Саша Кукин вызывает еще и большую любовь своих многочисленных учеников и зрителей, каждый мог сам убедиться на фестивале, закончившемся чествованием хореографа.

©фото — Светлана Аввакумова

Ирина Сироткина