18 июня на «Третьей сцене» МХАТа им. Горького были показаны два спектакля: The same, хореография и исполнение Галины Горбуновой и Сергея STK. И спектакль The Box, хореограф Ксения Шлезингер, в исполнении Иры Голубевой, Ренаты Назметдиновой, Виталия Кобзева и Васко Насонова. На вечере побывала наш спецкор Юлия Рязанова и попробовала перевести танец, а также свои собственные впечатления в слова.
The same начинается с пустой сцены, где на манекене висит пальто. Собственно, по сути, оно ещё один участник спектакля — в пальто артисты заворачиваются/прячутся/кутаются/запахиваются по очереди или вместе. То пытаясь, таким образом очертить себе границы, то контролируя движение и перемещение себя и другого в пространстве, а в конце надевая это пальто вдвоем, застегивая на все пуговицы и превращая в кокон.
Интересно, что девушка почти весь спектакль движется, словно распластываясь над полом, через широкие developpes и различные махи перемещаясь по сцене. У танцовщика, наоборот, больше положений в вертикали, а пластики — в руках и теле. Они будто делят движения и уровни и каждый контролирует свою область.
В композиции выбран всегда прекрасно работающий прием — вырубка и следующая за ним мизансцена в луче света. Снова вырубка — снова сцена в луче. Эти затемнения-вспышки как бы условно делят постановку на части. С них начинается спектакль, ими он и заканчивается, оставляя шлейф трогательно-щемящего чувства, которое сложно выразить словами.
![](http://dozado.ru/wp-content/uploads/2021/07/RW4A3351-1024x683.jpg)
The Box. Четверо танцовщиков ходят по сцене, общаются между собой, машут зрителям, приветствуют знакомых под фон играющей колонки. Затем клеят скотч, который очертит прямоугольник внутри сцены. Как бы перфоманс и отсутствие четвертой стены. А потом музыка-фон резко обрывается и включается основное музыкальное сопровождение, звучащее, действительно, как аудиальный шум, тревожный, пронзительно-нервный, перемежающийся с частями, где будет главенствовать ритм.
Начинается главная история о попытке уйти в себя от того, что происходит вокруг, о беге (в прямом смысле тоже) по очерченным для себя границам, по одному, по двое или всем вместе в любом направлении, меняя уровни и скорость.
Лексика для мужчин и женщин не особо отличается и строится на жёстких, чаще активных движениях, падениях, перекатах, партерных прыжках. Двое мужчин и одна женщина чаще взаимодействуют, вторая танцовщица больше отстранена, и подчинена своим задачам.
Порой насыщенность и динамика пластических партий исполнителей настолько плотная, что кажется, это и не люди вовсе, а брутальные киборги с вышколенными телами и идеальным контролем над своими движениями.
В финале танцовщики сдирают скотч-границы, которые же сами задали себе в начале, словно вырываясь из стен своей The box. А может это только попытка так и не доведенная до конца? Контровой свет очерчивает фигуры танцовщиков в пластической паузе, а у зрителей есть мгновение подумать перед аплодисментами.
![](http://dozado.ru/wp-content/uploads/2021/07/RW4A3505-1024x683.jpg)
Техника исполнителей обоих спектаклей порадовала профессионализмом — безусловное владение телом, что в первом, что во втором спектакле. Но лично мне больше импонировал первый камерный спектакль-диалог о контроле и понимании себя. Хотя, безусловно, во втором были очень впечатляющие фрагменты, точно простроенные как в смысле визуальном, так и в пластическом решении.
Отдача исполнителей тоже восхищала. В конце вечера Ксения Шлезингер поблагодарила руководство МХАТ за возможность для хореографов показывать в пространстве театра свои работы и делиться этим со зрителями.
Текст: Юлия Рязанова
Фото: Олеся Сипович