С 6 по 10 декабря театр «Провинциальные танцы» показал в МАМТе две свои работы: новую «Макбет. История любви» хореографов Вальтера Маттеини/ Ины Брукс и золотомасочную «После вовлечённости» Багановой.
Трагедию четы Макбет решили вывести во вневременные рамки, недаром в названии добавлено «История любви». О любви здесь речь и пойдет в пронзительных дуэтах, для усиления страстей две пары Макбетов — одна из них вся измазана в «крови» (оба периодически тщетно пытаются оттереть руки). Однако с трагедией Шекспира есть точки пересечения не только в лице кровавых влюбленных, которые ради власти убивали всех конкурентов. Есть и три ведьмы, пророчившие судьбу Мабета — они периодически вступают в пляс, будто ведя героев к их неизбежной смерти — леди Макбет сходит с ума и умирает, а ее мужа убивает Макдуф в поединке под Лакримозу Вивальди. По бокам сцены натянуты подсвеченные нити(судьбы), а герои смотрят в небо в ожидании кары. В постановке много вертикальных поддержек перевёрнутых партнёрш, закидывание ног к уху и сложных прыжков — труппа как всегда техничная, но Евгения Турушкина делает все это ещё и с высокой скоростью, замешанной на тонкой драмигре.
Работа «После вовлечённости» была создана по заказу American Dance Festival в 2006,а в 2008 получила «Маску» как лучший спектакль современного танца. В постановке об иллюзиях, которые правят разумом, не поддающиеся трактовке образы сменяют друг друга, и каждый зритель волен разгадывать этот сюр по-своему. Дерзкие Фриды с цветами в волосах и сигарами в зубах исполняют танго с прокатами по полу, их пестрые платьица и музыка Гурджиева, Цабропулоса и Судника создают кустуричное настроение. В углу сцены стоит «Волга» в перьях, появляется купидон с ослиными ушами-крыльями, залезает в машину и якобы мчится. Длинноволосая дева-фея в белом платье залезает в прозрачный шар, где барахтается в перьях, словно в рождественском шарике со снегом, остальные танцовщики липнут к ней как мухи к меду, перекатываясь через шар — дева недосягаема.
Ушастый купидон вдруг начинает шипеть и извиваться как змий, свет становится тревожно-красный, танцы переходят в плоскость стены-задника, девушек пригвождают парни своими телами и все намекает на некоторые формы грехопадения. Дальше идут танцы с надуванием шаров ртом, нервное стучание ложечками по чашечкам и японская концовка — красный круг солнца на заднике, втыкание палочек танцовщице в пучок, посыпание мукой и раскидывание ее волосами. В этой части уже больше тонкой иронии — балетные выскакивания танцовщиков в трусах из-за кулис (один из них в атласном женском халатике), сбивание шарами парней (с размаху по голове), экстазный танец в финале. После остаётся ощущение затянувшегося сна, где вроде бы было всё логично пока спал, но потом образы распадаются и остаются только ощущения от образов.
Текст: Нина Кудякова
Фото: предоставлены театром
